В ожидании пока осядет пыль после тщательной уборки, я посетила лесок в поисках места общественного пользования. Не нашла, но все вокруг народное, все вокруг мое, как говорится. Потом я достала незаменимую в любых ситуациях, косметичку, тщательно протерла лицо очищающими сливками, нанесла на него умопомрачительный крем, творивший чудеса с кожей, похлопала себя с полчасика по щекам и подбородку. И только после всех этих манипуляций затащила наверх сумку и пакет. Я сложила вдвое огромное двуспальное одеяло, легла на одну сторону, а второй укрылась. Подушки были нежнейшими, только коснувшись их головой, меня тут же повело в сон. Однако я еще некоторое время полежала на спине, глядя в звездное небо, видневшееся в окна моего «отеля», и подумала о Манечке. Мне стало жаль ее. Я так здорово устроилась на ночлег, а она, бедная, не зная об этом, уже, наверно, подняла на ноги всю общественность, обзвонила районные морги и устроила мужу очередную головомойку. Я снова улыбнулась, повернулась на правый бок и уже было закрыла глаза, как неожиданно раздавшийся шум моторов снаружи заставил меня вздрогнуть. Если бы машины промчались мимо, я не обратила бы на них никакого внимания. Все-таки избушка на курьих ножках находилась на перекрестке. Но машины – как минимум их было две – проехали мимо будки и остановились неподалеку. Машины стояли, но моторы продолжали работать.
Я никогда и ничего не боюсь. Но сейчас мне стало немного не по себе. Развитое воображение подсказало, что под моим вынужденным пристанищем стояло две, три или пять машин, и их владельцы чего-то ждали. Версий в голове моментально родилось множество: гаишники уезжали на ужин, а теперь вернулись и сейчас обнаружат, что их место занято. И на самом деле это не заброшенный пункт, а вполне действующий. Бандитская разборка на данном участке дороги тоже вполне могла быть. Перекресток оставлял возможность каждой из группировок в случае перестрелки исчезнуть с места преступления. Но с бандитами мне приходилось общаться, а вот если это просто подростки? Может быть, тот самый полудикий мальчик, любитель верблюдов был наводчиком, и привел сейчас сюда своих старших покровителей для жестокой расправы над одинокой беззащитной женщиной? Подростки это самое страшное.
Понимая, что снаружи окна домика кажутся абсолютно черными, и меня вряд ли смогут увидеть бандиты, подростки или гаишники, я тихонечко приподнялась, подползла к окну и осторожно посмотрела на дорогу.
Буквально у самого подножья будки «лицом» друг к другу стояли две машины. Водитель одной из них сидел за рулем, а второй покинул свой автомобиль и стоял около первого, облокотившись о кузов. Они о чем-то негромко разговаривали. Мне совершенно ничего не было слышно, окна старого заброшенного милицейского пункта наглухо заклеены. Но видно было прекрасно, тем более, что обе машины освещены встречными фарами. Что-то до боли знакомое было в стоящем водителе, в его непринужденной позе, в его куртке… Де Ниро! Конечно же, это он! Мой недавний похититель. Гаденыш! Рассказал обо мне сообщнику, и теперь они вдвоем обследуют шоссе, чтобы найти, изнасиловать и прикончить меня. Ну, прикончить или изнасиловать, это еще ничего. А вот если изуродуют? Это уже не шутки. Мне стало страшно. Только бы они не решили обследовать будку! Только бы не посмотрели вверх! Де Ниро отошел немного от первой машины и стал что-то рассказывать, показывая рукой в сторону, откуда я пришла. Ага, понятно. Он показывает место, где меня высадил. А теперь они совещаются, где лучше искать. Я нервно сглотнула слюну. Нет, нет, мне нечего бояться. У меня в сумке два полных газовых баллончика. Преступники даже не успеют добраться до моего убежища, ослепленные едким газом, они просто свалятся с высокой лестницы. Жаль только, я не поставила баллончики в изголовье импровизированного ложа. Пока я найду их в стопудовой сумке… Так, они продолжают что-то обсуждать. Де Ниро показывает куда-то руками, прощается, идет к своей машине, садится в нее. Неужели они уедут? Ха-ха! Действительно, машины развернулись и на малой скорости поехали в разные стороны. Поехали искать меня. Ну что ж, флаг им в руки! Пусть ищут. Через пять-шесть часов начнет светать, и тогда я смогу безбоязненно покинуть избушку и отыскать свою бестолковую подругу.
Когда вокруг все стихло, и звук моторов уже перестал доноситься до меня, я вновь улеглась на польское Манино одеяло, положив под голову сразу две подушки, уютно подтолкнула второй, свободный конец и уснула. Меня не мучили кошмары. Ведь я не из пугливых. Просто работа у меня такая, я привыкла…
***
…На рассвете я проснулась бодрой и отдохнувшей. Первым делом я распахнула скрипучую дверь Хилтона на курьих ножках и выглянула наружу. Небо чистое и ослепительно голубон. Ни тучки, ни облачка. Отлично! Воздух еще по-утреннему прохладный, но свежий, пахнущий прелой листвой, ароматными травами и влажной землей. Я выглянула в окно и убедилась, что на охраняемом мною перекрестке все спокойно. В обе стороны от высокого пристанища проносились автомобили, в основном грузовые машины, самосвалы и рефрижераторы. Жизнь кипела и в осиновском предместье.
По утрам у меня всегда зверский аппетит, но прежде чем приступить к поеданию остатков вафельного торта, я привычно занялась своей неувядающей с годами красотой. С собой у меня было все: увлажненные салфетки, дезодорант, пенки и кремы, жевательные пластинки и флакончик духов с ароматом свежести. У свежести тоже бывает аромат. Это нежный бодрящий запах киви, арбуза или дыни. Я тщательно воспользовалась всеми дарами современной косметологии, причесалась и почувствовала прилив новых сил для борьбы с невежеством и затхлостью взглядов незнакомой мне Осиновки.
Спортивный костюм я сменила на вчерашнюю юбку и пиджачок, оставив на ногах кроссовки. Все-таки неизвестно, сколько придется топать по обочине шоссейной дороги, пока я доберусь до здания вокзала. Упаковав одеяло с подушками в пакет, я уселась на него и приступила к завтраку. Восхитительный торт премило хрустел во рту и оставлял чудесное послевкусие. Конечно, мне не помешал бы стаканчик чая с какой-нибудь экзотической добавкой, но чего не было, того не было. Я не очень прихотлива в еде. Последние крошки торта вместе с кусочками осыпавшихся орехов я доедала по-детски, собирая их пальцем и направляя в рот.
Покончив с едой и убедившись, что справа и слева от перекрестка не видно машин, я сбросила сверху пакет с одеялом и осторожно стащила вниз тяжелую сумку, стараясь не ударять ею о металлические перекладины и не испачкаться. Спустившись на землю, первым делом я достала мобильный телефон и набрала номер своей матушки, которая всегда просыпалась вместе с петухами. Я сообщила ей, что у меня все в полном порядке. Я отлично добралась, Манечка меня встретила, и я уже пью кофе на ее заполненной вареньями и соленьями маленькой кухне. Матушка и не сомневалась, что у меня все нормально, хотя ее несколько удивил ночной звонок от моей подруги, которая спрашивала, во сколько отправился из Москвы поезд. Поезд немного задержался, объяснила я и распрощалась, пообещав звонить каждые три дня. Ох уж эти вечно волнующиеся мамочки! Хотя моя вовсе не из таких. Матушка вполне доверяет мне и почти не беспокоится. Она гордится мной, моей самостоятельностью, умением всегда находить правильные решения и быстро решать самые сложные вопросы. После смерти папы мы уже десять лет жили вдвоем, и в нашем тандеме главной и старшей давно и безоговорочно была признана я. Правда, не волновалась матушка потому, что не знала и десятой доли о моей личной жизни. Она знала только то, что и положено знать пожилой женщине: у ее дочери все отлично, она занимает уважаемую высокооплачиваемую должность, а замуж не выходит только потому, что не хочет. Матушка даже не подозревала, что в соседнем доме я уже долгие годы снимала однокомнатную квартиру, превратив ее в свой офис. Там я держала полный комплект необходимой одежды, занималась срочными делами, принимала клиентов и иногда даже оставалась ночевать. В моей жизни время от времени тоже встречались небольшие приключения личного характера. Но в основном я была примерной дочерью и не давала любимой матушке поводов для беспокойства и треволнений.
Я перетащила вещи на противоположную сторону шоссе и пошла по обочине по направлению к вокзалу. Пакет, как я уже сообщала, был совсем нетяжелым, а дорожную сумку я просто тащила волоком по чистой и влажной от росы траве. Манечка, Манечка… Как-то ты, бедная, спала? И спала ли вообще? Уварилось ли твое варенье, и хорошо ли замариновалось мясо для отбивных? Наверно, чтобы успокоиться, сейчас ты что-то вывязываешь крючком. Рукодельница ты моя… У меня до сих пор хранилась куртка, сшитая ею заочно по моему заказу. Нужно признать, что заказ был достаточно сложным. Мне для работы необходима была вещь, которая в случае необходимости могла трансформироваться, делая меня абсолютно неузнаваемой. Маня с блеском вышла из ситуации. Она сшила клетчатую куртку, немного закрывающую бедра, с капюшоном, кулиской вместо пояса и подолом, подогнутым кверху и застегивающимся на пуговицы. Фокус заключался в том, что, куртка была двусторонней. И если ее вывернуть наизнанку, она превращалась в прямое полупальто невзрачного серого цвета с большими карманами и высоким воротником-стойкой. Но и это было не все. При необходимости пуговицы на подоле с клетчатой стороны можно было расстегнуть, кулиску ослабить, и я становилась обладательницей длинного широкого плаща, полностью скрывающего ноги. Не спрашивая, зачем мне это нужно, Маня изготовила уникальную и очень правильную вещь. Как говорится – три в одном. Куртка не раз выручала меня в моей сложной работе. Да, в изобретательности Манечке не откажешь…
